Гениальная простота: как Василий Шукшин завоевал народную любовь

Шукшин подарил русской культуре много колоритных персонажей. Он всегда неровно дышал к странноватым людям, ярким трудягам и выходцам из народа с изюминкой, как будто не от мира сего. Критики пытались низвести талант Шукшина до простого деревенщика-бытописателя, но он никогда не занимался бесхитростной фиксацией быта. Он выводил живых героев, обремененных душевными поисками. Его мало занимали производственные драмы — экономическим проблемам режиссер предпочитал изучение нравственных.
В «Калине красной» Василий Макарович сделал героем бывшего уголовника, что стало шагом на неизведанную территорию для советского кино. Шукшину хотелось показать, что даже в бывшем зеке может скрываться гуманистическое начало.
Долгие годы Шукшин горел идеей снять исторический фильм о Степане Разине, который поднял казачье-крестьянское восстание в XVII веке. В противоречивой фигуре донского казака и атамана творец видел крестьянского вождя и заступника, прочувствовавшего всю народную боль и давшего ей выход. Шукшину не давало покоя, какими качествами должен обладать человек, чтобы он так долго жил в людской памяти. Результатом этих размышлений стал роман под названием «Я пришел дать вам волю». Шукшин мечтал облечь свой опус магнум в кинематографическую форму, но государство не разделяло его энтузиазма и не спешило запускать производство.

Сложно сказать, в какой сфере Шукшин проявил себя сильнее всего. Примечательно, что его успехи в актерстве и в литературе развивались как бы параллельно. Однако именно в режиссуре все его таланты органично сошлись воедино. Василий Макарович сам писал сценарии на основе своих рассказов — «Живет такой парень», например, вырос из «Сельских жителей», «Классного водителя» и «Гриньки Малюгина». Его проза подсказывала ему фактурных героев для фильмов, а актерский опыт позволял естественно воплотить их на экране.

Еще при обучении во ВГИКе Шукшин скептически относился к лихим монтажным наворотам и изощренным мизансценам. Ходит байка, что до поступления, будучи наивным сибирским мужиком, он думал, что артисты в кино договариваются между собой, как играть, и без затей снимают. Шутка ли, но для себя он примерно такую систему и выбрал. Режиссерский стиль Шукшина лаконичен и традиционен. Оператор Анатолий Заболоцкий на «Печках-лавочках» даже обижался на постановщика за его безразличие к визуальной стороне фильма. Главное — воткнуть камеру перед правильными актерами и ухватить в процессе жизненную правду. Василий Макарович умел удерживать зрительское внимание внутрикадровой драматургией, практически как в театре. От исполнителей он требовал точного знания слов, серьезно работал с диалогами. Ему нравилось запечатлевать материал длинными кусками — так интереснее играть актерам, а перед режиссером и оператором это ставит больше сложных задач. Снимать простодушный мастер предпочитал на натуре и над большинством своих фильмов работал в родном Алтайском крае.

При всем том нельзя сказать, что Шукшин не позволял себе и шагу в сторону от строгого реализма, в его творчестве имелась и поэтическая сторона. В том же «Живет такой парень» есть сцены грез, где он погружается в подсознание своего героя, как Феллини в «8 с половиной». В видениях шофера Пашки Колокольникова повествование приобретает веселый карнавальный оттенок. Для советского кино той поры такой подход был диковинным.
Пожалуй, основополагающим качеством во всем, к чему прикасался Шукшин, следует считать искренность. Талант и способности актера для него меркли по сравнению с человеческими качествами и душевной глубиной, которые он ставил во главу угла.
Как следствие, в его картинах легко появлялись непрофессиональные исполнители. Когда Вера Марецкая отказалась от роли матери главного героя в «Калине Красной», Шукшин просто снял обычную бабушку-крестьянку из деревни Мериново. Старушка поведала о своих сыновьях, даже не зная, что камера включена. Благодаря подобным эпизодам фильмы Василия Макаровича временами носят почти документальный характер.
Своего идеального героя Шукшин нашел в Леониде Куравлеве, своем однокурснике. Их сотрудничество вылилось в дипломную короткометражку «Из Лебяжьево сообщают» и в фильмы «Живет такой парень» и «Ваш сын и брат». Режиссер с радостью снимал бы Куравлева до победного конца и очень надеялся заполучить его в «Печки-лавочки», но тот боялся застрять в амплуа деревенского парня и направил свою карьеру в другую сторону

Нехотя Шукшину пришлось играть в «Печках-лавочках» самому, а уж в нем искренности было не занимать. Сердобольный писатель страшно сопереживал своим персонажам. Когда Василий Макарович заканчивал роман о Степане Разине, он плакал посреди ночи со словами: «Какого мужика загубили!» Он твердо намеревался сыграть Разина в фильме, но заранее страшился сцены казни и не хотел ее снимать — боялся, что не переживет. В финале «Калины красной» он так эмоционально выложился, что это, вероятно, ускорило его скоропостижную кончину. С молодости Шукшина терзали приступы боли от язвы желудка, которая обострялась на почве стресса. Пока он разрывался между разными творческими ипостасями, на пользу его здоровью такие страсти не шли. На могилу проникновенного автора благодарные поклонники приносили гроздья калины.

В литературу он вошел легко — его первые рассказы были опубликованы в «Новом мире» сразу после того, Шукшин окончил ВГИК, тогда ему было 34 года. Еще во ВГИКе Шукшин снялся в главной роли в фильме Марлена Хуциева «Два Федора». В 35 лет он начал снимать свой первый полнометражный фильм, который имел большой успех. Кинокарьере способствовали «народная» фактура, востребованная в кино 60-х, и спокойная, внятная режиссерская манера. Но при этом в Шукшине было нечто не поддающееся определению, загадочное. Это главным образом относится к его прекрасной, ясной, написанной замечательным языком прозе.
Ещё во время службы в армии Шукшин начал писать небольшие рассказы, которые с восторгом воспринимали его сослуживцы. Когда он поступил во ВГИК, то начал рассылать в печатные издания свои сочинения. В 1958 г. его произведение «Двое на телеге» было напечатано в журнале «Смена».

Литературный дебют остался незамеченным. Из-за этого Василий на время прекратил рассылку своих сочинений. Но уже вскоре он возобновил писательскую деятельность, и не зря. В начале 60-х годов его рассказы стали регулярно публиковать в разных журналах. Тогда увидели свет произведения «Светлые души», «Правда» и «Степкина любовь».
В 1963 г. при поддержке издательства «Молодая гвардия» вышел первый сборник Шукшина. Он назывался «Сельские жители». В том же году были выпущены сочинения «Гринька Малюгин» и «Классный водитель», позже ставшие основой для сценария фильма.
Чаще всего Василий Макарович писал небольшие повести, поэмы и рассказы. За всю жизнь он издал только два полноценных романа. Первый из них назывался «Любавины», он вышел в 1965 году. В 1971 г. увидел свет второй роман «Я пришёл дать вам волю». Шукшин намеревался снять фильм по одноименному сценарию, но не успел. Герои Шукшина, странные, ни на кого не похожие, выломившиеся из обыденной жизни люди, тем не менее характеризуют самую суть русского бытия. Литературным прародителем Шукшина (Бог весть, думал ли об этом Василий Макарович) был Лесков, с его самовитым словом и галереей причудников и мечтателей. А вот продолжателей у Шукшина пока, к сожалению, нет.
О Шукшине рассказывает лауреат Новой Пушкинской премии и премии «Триумф» Вячеслав Пьецух.

 …45 лет прошло, а я помню, каким потрясением для людей нашего писательского круга стала внезапная смерть Шукшина. Об ее обстоятельствах мне очень подробно рассказывал его ближайший друг Георгий Иванович Бурков на съемках фильма «Они сражались за Родину» Бурков и Шукшин жили рядом, на речном корабле, где разместилась съемочная группа. По его словам, перед смертью Шукшин вел себя так, словно ждал какой-то беды: тосковал без причины, мог вспылить, мог и расплакаться. Он жаловался на нездоровье — у него болели ноги, но на теплоходе не было врача… Оглядываясь назад, поневоле думаешь, что все эти дни рядом с ним уже ходила смерть.
Друзья поехали в баньку, около нее шофер их «уазика» задавил деревенского кота, наблюдавший за этой сценой местный старик сказал:
— Обязательно кто-то у нас помрет!
В баньке Шукшину стало нехорошо. На теплоходе, ближе к ужину, у него прихватило сердце, но там не было ни врача, ни лекарств. Потом ему полегчало. Друзья выпили много кофе, вышли на палубу подышать — и на глазах у Шукшина показались слезы. Перед сном он опять почувствовал себя плохо. Бурков хотел послать машину за врачом, но в тот день закончились съемки фильма, и пьяны были все, кто находился на теплоходе.
Ночью Шукшин умер. В 1990-м я назвал его последним гением нашей литературы и повторил бы это и сейчас.
Писатели моего поколения очень трудно добивались того, чего он достиг быстро и, по-моему, безболезненно. Я 12 лет ходил в «Новый мир», пока не напечатали первое мое сочинение, а его начали печатать сразу. И это было справедливо, недаром прозу Шукшина сразу полюбили те, кого я называю «квалифицированными читателями». К сожалению, их становится все меньше — искусство вдумчивого, творческого чтения, когда читающий человек становится соавтором написавшего, уходит под натиском рожденной интернетом привычки к беглому проглядыванию текста. Эти люди сразу поняли, что Шукшин резко выделяется на фоне тех, кого не по заслугам называют писателями, — таких тогда было предостаточно.
Шукшин кожей, верхним нюхом чувствовал, что такое настоящая литература, он ощущал глубинную суть нашей профессии. У него нет пустых, описательных рассказов. Зато в избытке текстов, где работает писательское откровение, то, что мы не совсем понимаем, природы чего не знаем. Там царствует божественная простота: настоящие писатели, те, кого три-четыре человека на поколение, в известном смысле всегда «открывают Америку». Они очень просто говорят о главном. Шукшин умел это делать как никто другой из современных ему авторов, хотя среди них были такие величины, как Маканин и Битов.
Современники были наслышаны о его сложном характере, о его порой неумных поступках. Все это не имеет никакого значения — как и четыре «что» в рамках одного периода у Льва Николаевича Толстого. Писатель — это не умение грамотно составить предложение, не начитанность, не рафинированная культура. Это прежде всего голова, которую Бог может посадить и не на те плечи. А у Шукшина была такая голова, что можно только позавидовать.
Абсолютно гениален диагноз, который Шукшин поставил нашей действительности: причина всему не внешние обстоятельства, не строй, а сам человек, переиначивающий обстоятельства на свой лад. Этот лад может быть благотворен, но чаще он бесноват, — не говоря о политике, Шукшин предсказал многое из того, что случилось в последующее время. Его рассказы суть анатомия русской жизни 60-х и 70-х и в то же время очерки будущего, которое тогда невозможно было представить.
А еще это великолепная проза, явившая миру совершенно новых героев. Где он увидел Пашу Холманского, откуда взялся «Алеша Бесконвойный», первый в нашей литературе рассказ о свободном человеке? Как он прочувствовал самую суть нашей жизни в «Танцующем Шиве»? Откуда идет внутренняя поэзия «Бесед при ясной луне»? Бог весть — в том-то и состоит природа гения, претворяющего впечатления жизни в прекрасную музыку. А уж Шукшина-то жизнь изрядно покидала: он работал в колхозе, на земле, учился в автотехникуме, служил на флоте и был комиссован по здоровью, слесарил, учительствовал, директорствовал в сельской школе…
Гений — существо иной, непохожей на нас природы, он находится в постоянном конфликте с действительностью. Они рано уходят, жизнь сводит их в могилу до срока, и это при том, что никто из их окружения может и не желать им зла.

…После него были писатели-обличители и писатели-описатели, писатели-плакальщики и писатели-сюжетчики, сейчас появились писатели-шоумены, многих из них даже интересно читать. Того великого, настоящего, говорящего о жизни главное, что есть в прозе Шукшина, в их сочинениях не найдешь. Но мне хочется верить, что где-то в глубинке ли, или же в большом городе взрослеет парень с необычной душой и особо настроенным зрением, который напишет то, что не успел досказать Шукшин.

Источник информации: https://www.liveinternet.ru/users/4373400/post458275660/