«В лесах» и «На горах» Андрея Печерского: Санта-Барбара на берегах Волги

Создаётся впечатление, что Мельников (по совету Владимира Даля взявший псевдоним Печерский), страдал своеобразным раздвоением личности – там, где Мельников-чиновник действовал согласно указам начальства и послушно служил идее искоренения старообрядчества, там вдруг возникал Печерский-писатель, находивший едва ли не романтичным и уж совершенно точно бесценным тот мир, который открывался ему в изучении быта, нравов и обычаев простого русского человека. Разумеется, такой идеологический разрыв в итоге тем и кончился — Мельников службу бросил, а Печерский продолжил писать, вкладывая свой нажитый опыт в сочинения, за которые, впрочем, тоже неплохо платили. Иные исследователи тем и объясняют многостраничность этого талмуда – настоящая золотая жила для любого литератора: за печатный лист давали триста рублей – почему бы и не написать четыре тома? (для сравнения, Достоевскому за его «Преступление и наказание» платили всего 150). Роман, который Печерский начинал писать ещё будучи на службе, обрастал удивительными подробностями и становится настоящей энциклопедией народного фольклора, своеобразным признаком «народного единства бытия». Завязка книги из любовной драмы перетекает в идеологическое столкновение бездуховной Москвы, испортившей богатого жениха для правильной Настеньки Чапуриной – в Москве дамы уже давно ходят с голыми плечами и даже ездят на лошадях, что для всей семьи Чапуриных, разумеется, является синонимом фразы про древнейшую профессию в мире – на такой позор никто из них идти не готов.

Ещё есть экранизация. В лесах и на горах, 2010 год. Премьера телеканала Россия 1, 24 серии

Москва является источником зла не только потому, что женщины уже имеют право слова и оголения плеч – оттуда едут прикрывать и разгонять скиты, отбирать иконы и вообще бездушно портить святые места. Печерский, повидавший (и закрывший) таких скитов на своём веку немало, описывает их как своеобразные сундуки, набитые обрядами да обычаями, верой истиной, которая, впрочем, также испорчена мыслями о материальном. Скит Манефы, сестры Чапурина, поддерживается за счёт его денег – как и многие другие скиты, существующие на взносы тысячников да миллионщиков. Тамошние обитатели – такие же люди, согрешившие в жизни, мечтающие о деньгах побольше, да о выгоде получше. Наравне с этим, тем же недугом заражены и «мирские» герои – положительных здесь нет, каждый мечтает то о деньгах, то о счастливой жизни, где, по стародавнему завету, не придётся ни дня работать. Правильных людей здесь нет, вера не делает никого святым, мирское слишком тесно переплетено с религиозным.
Продолжение «В лесах» переезжает с левого берега Волги на правый, гористый, и вместе с этим, сложные и суровые характеры левобережных героев сменяются на… сложные и суровые характеры правобережных. Миллионщика и правильного семьянина Марко Данилыча Смолокурова сгубил практически квартирный вопрос – знакомый диагноз про то, что чем больше денег, тем хуже характер. Пока купец проворачивает очередные сделки за тюлений жир, его единственная дочь Дуня познаёт таинства очередной секты – приверженцев странных плясок в одних рубахах, читателей и почитателей таинственных книг о боге, который везде и всюду, который, разумеется, самый настоящий, а не тот, про которого в дурных книгах-библиях написано.

«На горах» — безусловно, более осмысленное высказывание Печерского: роман во всех смыслах более идеологически жесток и однозначен. Где вера, а где суеверие, где правда, а где хитровыдуманная ложь, принимаемая, впрочем, за правду? На примере неокрепшей юной души Печерский еще тогда показал, как аналоги очередных иеговосвидетелей могут очаровать и охомутать. Причина здесь та же – разумеется, деньги, без которых ни одна секта не сможет нормально функционировать. Разбираться во всем этом хитросплетении судеб призваны уже знакомые по первому тому герои – например, купец Чапурин теперь уже счастливый дед, смекающий, что дела у его товарища Смолокурова пошли куда-то не туда, хотя и вполне заслуженно: на сцены издевательства богача над собственными работниками Печерский не скупится. Смолокуров в романе – типичный божок, узнаваемый типаж человека «да ты вообще знаешь, кто я такой?», которому при этом в жизни воздаётся по делам его – так и разбирается со Смолокуровым провидение. Купечество для Печерского здесь очередной символ зла, каблук сапога, топчущий рабочий и честный люд, тот случай, когда деньги не решают всё, а только доказывают – счастливую жизнь и спокойную смерть и за них не купишь.
Меняется само время, меняет оно и людей. Они, разумеется, стареют – одних ничему жизнь не научила, разве что, пожалуй, развратила еще больше. Другие осознают, что жизнь прожили как-то не так, но теперь-то уж с этим ничего не сделаешь, уже помирать пора. Зло повержено – и то, которое насаждает лживые истины, и то, которое сгубило живую душу, и вообще всякое, про которое и в лесах, и на горах, тут каждой сестрице по серьгам. Настоящая любовь торжествует, но ощущения хэппи-энда здесь почему-то нет. Ведь кажется, что торжество единой церкви, так давно ожидаемое (ещё бы, почти девятьсот страниц!) на поверку также испорчено жаждой наживы и власти, будущее светлое вовсе не так светло; остается надеяться, что хоть любовь тут настоящая.
В итоге, эта сага слишком по разному была воспринята и читателями, и критиками – порой излишне очевидная дидактика и нравоучительные интонации отторгали, путанная идеология вызывала вопросы – за кого тогда вообще тут надо переживать, кому и во что верить, если между строк все равно выясняется, что все продажные, правды нет и все мы умрём? Справедливо будет, впрочем, заметить, что даже при всех своих недостатках, эта эпопея остаётся настоящей энциклопедией о раскольнической жизни, повлиявшей на русскую культуру в значительной степени – писатель Короленко брал труды Печерского за образец, Горький отмечал замечательный язык, «лишенный всяких варваризмов», художник Нестеров нарисовал по романам ряд картин, а режиссёр Холмский снял по нему целый сериал.
Сам писатель при этом всё равно остаётся где-то на задних полках книжных шкафов – до очередного раза, пока кому-то не захочется выяснить, как жили-не тужили люди в Заволжье: и тут же окажется, что поменялось-то, на самом деле, не так уж и много.
Источник:https://zen.yandex.ru/media/id/59ee84fc3dceb7701516287b/v-lesah-i-na-gorah-andreia-pecherskogo-santabarbara-na-beregah-volgi-5c316cd9b5233900aa44cfff